Посрамитель шайтана - Страница 20

– Пусть избранница ваша ходит при вас в откровенных одеждах, подчёркивающих её красоту. А при посторонних людях – с ног до головы закутанная в шкуру вонючего верблюда! Этим она посрамит шайтана и создаст себе доброе имя…

– Как, как, повтори… Становятся ли дети, зачатые непривычным способом, косоглазыми?! О-бал-деть… Знаешь, вот твои точно станут, если ты подолгу в командировках, а твой сосед лукаво косится на твою жену!

– Сказано же: «А теперь придите к жёнам своим и ищите того, что предпослал вам Аллах!» Теперь ты, о неразвитый, хочешь, чтобы я прямо указал тебе, где и что искать? Ах, ты спрашивал у дедушки, а он забыл… ну-ну…

– Дозволено ли супругам касаться друг друга? Да не только касаться надо, а… Короче, читай больше хорошей поэзии, особенно Хайяма Омара, он тебе мозги вправит. Только не воспринимай стишки слишком прямолинейно – лужайка, вино, танцовщица… Если валяться в дупель пьяным под кустом, предоставив женщине самой вокруг тебя отплясывать, – она жутко обидится, и фигли ты что с этого получишь! Ну разве пинка…

– Женщина не должна в постели кричать! По крайней мере, не должна кричать так, чтобы вызвать слёзы зависти у соседей…

– А теперь на главную мужскую тему: «Скажи лучшему другу твёрдое „нет!“». Лично я в этом плане традиционно поддерживаю и Коран, и шариат, и моего коллегу. У-у, противный…

Глава 14

Аллах просто говорит с людьми, а шайтан объясняет людям, что именно имел в виду Аллах…
И ведь люди верят!

Как в тот день медресе вообще не взорвалось от перенапряжения – факт, до сей поры исторической наукой никак не объяснённый. Более того, активно ею отрицаемый! Типа никакого медресе в Коканде в то время не было; никакой подобной лекции педагогический состав вовеки бы не допустил; и никакие студенты, воспитанные на священных текстах Корана, не стали бы слушать подобное вопиющее непотребство, наверняка разорвав «лекторов» на лоскутки!

Историки вообще крайне законсервированы в своих книжных убеждениях. Неудивительно ли, что именно фантастика, ставя лучшие научные умы перед неразрешимыми чудесами, заставляет их совершать всё новые и новые открытия. Убеждён, что пройдёт не так много времени, как серьёзные археологи отыщут какой-нибудь полуразбитый кувшин с размашистым автографом Льва Оболенского! Вот только не выбросили бы они его на помойку, сочтя сомнительной мистификацией…

Лекция сексуально просвещённых «аксакалов» закончилась примерно часа через два, к глубочайшему огорчению всей студенческой молодёжи. Тот самый начальствующий старец, что открывал всё собрание, неожиданно выбежал на трибуну с заспанным лицом и дёргающимся подбородком:

– Молитесь, о правоверные! Ибо только что, во время полуденного сна, явился ко мне сам шайтан и был он непередаваемо гадок! Ноги его тонки, рога остры, голова плешива, а хвост порочен! Голосом противным, словно визг блудницы, заслуженно побиваемой камнями, он сообщил, будто бы в нашем медресе поднимаются вопросы столь бесстыжие, что даже он сам не мог бы ответить на них из стыда и целомудрия… Молитесь, о правоверные!

– Шайтан – известный лжец, – вовремя вставил Насреддин, так как все ученики мигом опустили глазки, прекрасно понимая, о чём речь. – Мы с моим достойнейшим коллегой только что рассказывали, сколь опасны происки нечистого и какие соблазнительные формы порой принимает дьявольское искушение!

– Воистину храни нас Аллах, – прокатилось по толпе. Юноши охотно бухнулись на колени, отчаянно пытаясь прикрыть уши, пылающие после очередного честного ответа Льва, объяснившего истинный смысл незатейливой поговорки: «Всё полезно, что в рот полезло…»

Друзья оставили молодёжь со своим набожным наставником и тихонечко отступили в предложенную им для отдыха комнату. Стол накрыли быстро, обещанное вино казий принёс через полчаса, чуточку подуспокоившись на общей молитве. Для духовного лица увидеть во сне краснеющего шайтана – очень плохая примета, которую следовало непременно залить полусухим или полусладким…

– Это бесчестное порождение зла, этот враг рода людского, да отсохнет его узкий язык, покрытый зловонными трещинами, кроме того, посмел сказать, что в наше медресе вторгся сам Багдадский вор, и скоро он украдёт у меня последние штаны!

– Брехня! – уверенно заявил Оболенский, мельком присматриваясь к шёлковым штанам старца. – Хотя… размерчик подходящий и фасон вроде тоже ничего, но нет! Нет, никогда не стоит верить на слово недощипанному козлодуру, только и стремящемуся вбить кол недоверия между интеллигентными людьми с высшим образованием.

– Золотые слова. – Наставник собственноручно разлил «гостям» по второй пиале. Вино было красное, прохладное, чуть терпкое, вяжущего оттенка, скорее свойственного выдержанным аргентинским винам. Пили по-восточному, без длинных тостов, маленькими глотками…

– Мы бы не хотели долго задерживаться в Коканде, многоуважаемый, – нежно улыбнулся в ватную бороду осторожный Насреддин. – Важные дела зовут нас в Бухару, а скромная плата за наше выступление составит всего несколько динаров. До захода солнца нам надо забрать наших верблюдов с постоялого двора…

– Пусть Аллах озарит ваш путь благодатью! Несколько динаров – это очень большая сумма, но щедрость кокандского медресе известна повсюду – пусть будет тридцать, нет, даже тридцать пять таньга!

– Небеса да свидетельствуют о широте вашей души!

– Я вернусь через минуту…

– Ходжа, ты лбом о ворота ударился, да? – возвысил голос бывший вор, едва старец вышел вон. – Какие тридцать пять таньга?! Я пересчитал по курсу – это ж грабёж форменный! Он себе из институтских фондов минимум десять дирхемов спишет на лекцию иногородней профессуры…